В январе 1828 года впередсмотрящий на шлюпе Федора Петровича Литке увидел новую землю. Этот архипелаг в Тихом океане путешественники назвали именем адмирала Сенявина, а вершине на острове Понпеи, самом большом из них, дали имя Монте-Санто (с фр. «Святая гора») в честь Афонской победы русского адмирала. Сам Дмитрий Николаевич Сенявин в то время был ещё жив, хотя здоровье у него уже сильно пошатнулось.
Будущий адмирал родился 6 августа 1763 года в селе Комлеве Боровского уезда Калужской губернии. Сейчас это село вошло в черту города Боровска.
В роду Сенявиных моряки были с петровских времен. Наибольшей известностью из них пользовались Наум Акимович Сенявин, соратник Петра I, и его сын, Алексей, который построил Азовскую флотилию. Отец нашего героя моряком не был. Николай Федорович Сенявин служил в Измайловском полку и вышел в отставку подпоручиком. Однако своего десятилетнего сына он отдал учиться Морской корпус.
После окончания корпуса Сенявин недолго служил на Балтийском флоте, а потом был командирован в Таганрог. После присоединения в 1783 году Крыма он стал жить в недавно основанном Севастополе. В 1787 году севастопольская эскадра попала в сильный шторм. Сенявин тогда служил у Войновича на флагманском корабле «Преображение Господне». Когда все уже отчаялись спастись, он сам взялся откачивать из трюма воду, призывая к тому же матросов, которые уже надели смертные рубахи. Благодаря энергичным действиям Сенявина корабль был спасен.
Первым боем для Сенявина стало сражение при Фидониси – маленьком островке на Черном море. Он по-прежнему служил на корабле Войновича. Войнович во время битвы оставался праздным наблюдателем. Вся тяжесть боя легла на ушаковский авангард. Вскоре Потемкин решил сменить командующего Черноморским флотом. На место Войновича встал Ушаков. Годы службы под командованием непобедимого адмирала многое дали Дмитрию Сенявину. На его глазах создавалась новая тактика, и для человека, который любил морское дело, оставаться к этому равнодушным было невозможно.
Однако у Сенявина отношения с Ушаковым складывались далеко не гладко. До прямого конфликта дело дошло в 1791 году. Дмитрий Николаевич наотрез отказался выполнять одно из ушаковских распоряжений, и когда контр-адмирал отметил это в приказе по флоту, Сенявин попросил защиты у Потемкина. Но князь Таврический не был склонен выгораживать своего адъютанта. Разобравшись в деле, он отправил Сенявина под арест.
От суда нашего героя спас… Ушаков. Он сказал, что для него будет достаточно, если непослушный офицер просто извинится перед ним. Возможно, уже тогда он видел потенциал Сенявина и не хотел, чтобы способного человека разжаловали в матросы. И Дмитрий Николаевич попросил прощения.
В 1798 году Россия начала войну с Францией в составе Второй антифранцузской коалиции. Ушаковская эскадра была отправлена в Средиземное море. Так Сенявин впервые оказался в тех краях, где впоследствии ему придется воевать, и воевать со славой. Ушаков поручил Сенявину освобождать остров Св. Мавры (совр. Лефкада). Сенявин быстро взялся за дело. Он построил три батареи и начал обстреливать местную крепость, но вскоре убедился, что сил для штурма у него не хватит, и написал Ушакову.
Вскоре вице-адмирал прибыл к Св. Мавре с эскадрой. Ее вид настолько устрашил французов, что комендант начал вести переговоры и спустя несколько дней сдал крепость Сенявину. Сенявин участвовал в осаде и штурме Корфу, испытав на себе все тяготы этой блокады.
Спустя два года ушаковская эскадра вернулась в Россию. Сенявин некоторое время служил на береговых должностях: его назначили начальником Херсонского порта, затем перевели на ту же должности в Ревеле (современный Таллин). В августе 1805 года Сенявина произвели в вице-адмиралы и дали ему новое назначение.
Его с эскадрой отправляли к Ионическим островам бороться с французами. Теперь ему были подчинены все русские силы в Средиземном море. Это было частью огромного предприятия: Европа объединилась против Наполеона. И Россия играла в этом союзе не последнюю роль. 18 января 1806 года корабли Сенявина прибыли к Ионическим островам, которые теперь стали главной русской базой.
Однако буквально сразу перед вице-адмиралом встала серьезная проблема. Документы из Петербурга на Корфу могли идти долго, по три месяца (это отмечал ещё ак. Е. В. Тарле). За это время ситуация часто менялась до неузнаваемости. И Дмитрию Николаевичу многие решения приходилось принимать, не дожидаясь указаний сверху.
Одна из таких ситуаций возникла в первые дни на Корфу. У генерала Ласси, который командовал сухопутными войсками было повеление Александра I. Согласно этому приказанию, войскам следовало возвращаться обратно в Россию. Сенявин, видя нелепость такого поступка, уговорил Ласси уходить только с одним полком. Всю ответственность он брал на себя. И государь впоследствии одобрил это решение.
Сенявин решил не ограничиваться своей должностной инструкцией, по которой он должен бы защищать Республику Семи Островов, а действовать против врага наступательно. Он решил наладить связи с южными славянами – бокезцами и черногорцами, которые не хотели подчиняться приказу австрийского императора, отдавшего их под власть Наполеона.
Сенявин отправил в Боко-ди-Катаро три судна под командованием Г. Г. Белли, своего давнего сослуживца. Белли сумел договориться с митрополитом Петром Негошем, который пользовался у своих соотечественников огромным и непререкаемым авторитетом. Ещё Белли добился капитуляции австрийского гарнизона которских крепостей – без единого выстрела.
Русский адмирал прибыл в Боко-ди-Катаро 13 марта. Теперь в распоряжении Сенявина был порт с одной из лучших гаваней в Европе. Кроме того, переход бокезцев и черногорцев в русское подданство давал ему возможность увеличить свои войска. Хотя неприятель впоследствии насмешливо называл эти войска «иррегулярными», новые союзники очень пригодились Сенявину.
Однако положение Сенявина по-прежнему оставалось очень шатким, и причиной этому было очередное повеление вернуться на родину и путаница с тем, кто является русским главнокомандующим в Средиземном море: он, Сенявин, или генерал Ласси, который давно уехал в Россию. Ожидая, когда этот вопрос станет ясен, Сенявин по-прежнему оборонял Катаро.
Весь 1806 год прошел в мелких стычках с французами на Адриатическом море. Были и неприятные события. Сенаторы Рагузы (Дубровника), с которыми Сенявин договаривался о взаимопомощи, сдали республику французам. Сенявин осаждал город, но не добился особых результатов, и ему пришлось отступить.
Ситуацию осложняли слухи о подписанном в Париже договоре между Россией и Францией, согласно которому Боко-ди-Катаро следовало сдать наполеоновским войскам. Несмотря на давление со стороны французов, Сенявин не собирался ничего отдавать, пока лично не получит приказа Александра I. И он не ошибся: договор так и не был утвержден.
Опасения у Сенявина вызвали не только враги, но и союзная Турция. И к сожалению, он не ошибся. В начале 1807 года на Корфу он узнал, что началась новая русско-турецкая война. Новая война и новый противник, следовательно, и новые боевые задачи. Петербургские инструкции, которые не замедлили прийти из морского министерства, очерчивали такой широкий круг задач, что выполнить их было нереально.
От Сенявина требовали взять Константинополь, занять основные острова Архипелага, блокировать связь с Египтом – главной житницей Османской империи и поэтому адмирал решил действовать так, как считает нужным. Русская эскадра взяла курс на Дарданеллы. Сенявину была нужна надежная база в Архипелаге, желательно недалеко от пролива. Его выбор пал на остров Тенедос. Высадка десанта, обстрел, штурм… Крепость на острове была сдана турками 10 марта 1807 года.
Не вызывало никаких сомнений, что турки будут недолго терпеть враждебных соседей. Сенявин нетерпеливо ждал встречи с турецким флотом. И она наступила 10 мая 1807 года. На русской эскадре турецкий флот увидели ещё 9 мая, но благоприятный ветер подул лишь на следующий день. Однако турки не стали дожидаться сближения с русским флотом и стали уходить к Дарданеллам, под защиту крепостных пушек. Это не смутило Сенявина. Он немедленно отправился в погоню.
Начался бой у крепостных стен Дарданелл. Уже смеркалось. В темноте бой превратился в череду мелких стычек между отдельными кораблями. С берега стреляли и по своим, и по чужим… Сражение кончилось лишь к полуночи. На русских судах погасили огни. Из-за безветрия их пришлось буксировать гребным судам. Потери у турок были большие – около тысячи человек против наших 27 убитых.
Благодаря постоянным крейсерствам русских кораблей, Дарданеллы были блокированы. Подвоз хлеба в столицу прекратился. В Константинополе вспыхнул мятеж, и Селим III был свергнут. На престол вступил Мустафа IV. Главной задачей нового султана было восстановить подвоз продовольствия в столицу. И против Сенявина он cнова отправил алжирского капудан-пашу (адмирала) Саит-Али.
Сенявин хорошо представлял себе этого противника. Когда-то Саит-Али проиграл Ушакову сражение при Калиакрии. Он отличался самоуверенным и хвастливым характером. В прошлый раз он клялся привезти Ушакова в железной клетке, в этот – доставить султану голову самого Сенявина.
Сенявин не считал нужным переживать из-за этих угроз. Всего лишь год назад он держал в руках итальянскую газету с сообщением о собственной гибели. Единственное, что его интересовало – примерный план будущего боя. Как и Ушаков, он решил главный удар направить на флагманы. Сенявин назначил по два корабля для атаки кораблей трех турецких капудан-пашей. В приказе он писал: «Прошедшее сражение 10-го мая показало, чем ближе к нему (неприятелю – авт.), тем менее от него вреда, следовательно, если кому случилось и свалиться на абордаж, то и тогда можно ожидать вящего успеха».
Сражение с турецким флотом произошло 19 июня 1807 года у берегов Афонской горы. Вряд ли у русских моряков было время задуматься о священности берегов, возле которых они сражались (во всяком случае, летописец экспедиции, Владимир Броневский, ничего подобного не упоминает). Они просто выполняли свою задачу.
Бой начался около семи часов утра. Турки открыли стрельбу первыми. Тихо и неотвратимо надвигались на них две группы русских кораблей. Суда шли на минимальном расстоянии друг от друга. Лишь когда эскадра Сенявина сблизилась с противником на пистолетный выстрел, на наших кораблях открыли огонь.
Сенявин на своем флагмане «Твердом» руководил резервом. Он направлял его в самые опасные места. Он атаковал турецкий авангард и вывел из строя два турецких корабля. Когда турецкий арьергард попытался вступить в сражение, русский адмирал умелым маневром отрезал его от остального османского флота.
Спустя четыре часа турки начали отступать. Штиль на время прекратил сражение, однако как только снова подул ветер, турки воспользовались им, чтобы бежать. Сенявин отправил вдогонку за ними два корабля. Большего он сделать не мог: Сенявин знал, на Тенедосе турки высадили десант, и русские держались из последних сил. Бросить своих безо всякой помощи он не мог.
В Афонском сражении погиб капитан Лукин – известный русский силач. Правда, профессиональным спортсменом он не был. Море осталось за Сенявиным. Хвастливый Саит-Али не только проиграл сражение, но и потерпел большие потери. А в Константинополе задумались о необходимости заключить мир с Россией. Воевать на два фронта (другой был на Кавказе) оказывалось слишком накладно.
Это была последняя крупная боевая удача в жизни адмирала. Дальше маятник его жизни качнулся в противоположную сторону. Но пока Дмитрий Николаевич ещё об этом не знал. Тильзитский мир, заключенный в середине лета 1807 года, разом перечеркнул все достижения Сенявина. Наполеону передавались Ионические острова и Боко-ди-Катаро.
Французы становились союзниками, англичане – врагами. А ведь сенявинской эскадре по пути домой надо было миновать берега Англии. Сенявину пришлось передавать Республику Семи островов французам. Это было тяжело, но не менее мучительные мытарства ждали его и русскую эскадру впереди.
Корабли Сенявина пережили сильную бурю в Атлантическом океане и требовали починки. Адмиралу пришлось зайти в нейтральный Лиссабон, который вскоре заняли французы. К новым «союзникам» русский флотоводец добрых чувств не питал и на все приказы придумывал отговорки, особенно если они исходили от Наполеона.
Эта политика оказалась верной. Когда Лиссабон заняли англичане, Сенявин сумел их убедить, чтобы они взяли русские корабли на сохранение, а экипажи отправили на родину. Этот случай был беспрецедентным в истории войн. Когда Сенявин вернулся в Россию, оказалось, что дома он никому не нужен. Чаще всего пишут, что Александр I испытывал зависть к собственному флотоводцу, который выигрывал сражения на море в то время, когда император проигрывал их на суше (достаточно вспомнить Аустерлиц и Фридланд).
Сенявину не позволили участвовать в Отечественной войне 1812 года даже ополченцем, и после этого незаслуженного оскорбления он ушел в отставку. Годы в отставке были, вероятно, самыми тяжелыми в жизни адмирала. Жил Дмитрий Николаевич займами, но даже те деньги, которые брал в долг, он часто тратил не на себя, а на помощь товарищам, чувствуя себя незаслуженно виноватым перед ними.
Дело было в том, что во время вынужденной стоянки в Лиссабоне, Сенявин, с общего согласия офицеров, потратил призовые деньги на ремонт кораблей, надеясь, что казна их после вернет. Но Александр I долго не считал нужным этого делать. Лишь в 1820-м году Сенявин получил свою долю из призовых денег и наконец-то смог расплатиться с долгами.
В 1825 году на престол вступил Николай I. Ещё до коронации он вернул на службу Сенявина. Балтийский флот переживал упадок, и теперь требовались люди, которые могли восстановить его боеспособность. И старый адмирал вновь вернулся к своему любимому делу. Благодаря его трудам русский флот оказался готов к новой войне.
Последние годы Дмитрий Николаевич тяжело болел. В 1830 году он уходит в отпуск, из которого уже не вернется. 5 апреля 1831 года адмирал Сенявин скончался в Москве. Похоронили его в Александро-Невской Лавре с почестями, достойными императора: парадом на похоронах командовал сам Николай I. И сейчас его могилу можно увидеть в Благовещенской церкви, недалеко от гробницы Суворова.
Мария Пронченко